Когда он пришел домой, то застал Гайнана в его темном чулане перед бюстом Пушкина. Великий поэт был весь вымазан маслом, и горевшая перед ним свеча бросала глянцевитые пятна на нос, на толстые губы и на жилистую шею. Сам же Гайнан,
сидя по-турецки на трех досках, заменявших ему кровать, качался взад и вперед и бормотал нараспев что-то тягучее и монотонное.
А как Зинаида Павловна в ответ на это захохотала, то Праша метнулась от нее в сторону и налегла рукою на какую-то дверь, которая легко растворилась и открыла небольшую светлую комнату с широким мягким диваном, на котором
сидел по-турецки, заложив ногу на ногу, здоровеннейший мужчина с косматою головою, в длинном, черном одеянии, перетянутом широким ремнем по здоровому чреву.
Между орудиями, на высоте, стояли впереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду. Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто
сидя по-турецки на мокрой траве.
Неточные совпадения
Я отвел ему маленькую комнату, в которой поставил кровать, деревянный стол и два табурета. Последние ему, видимо, совсем были не нужны, так как он предпочитал
сидеть на полу или чаще на кровати, поджав под себя ноги
по-турецки. В этом виде он напоминал бурхана из буддийской кумирни. Ложась спать, он по старой привычке поверх сенного тюфяка и ватного одеяла каждый раз подстилал под себя козью шкурку.
Женька же до самой ночи
сидела, скрестив
по-турецки ноги, на своей постели, отказалась от обеда и выгоняла вон всех подруг, которые заходили к ней.
Он
сидел на крыльце, прямо на полу, сложив ноги
по-турецки.
Днем он прогуливается по палате от окна к окну или
сидит на своей постели, поджав
по-турецки ноги, и неугомонно, как снегирь, насвистывает, тихо поет и хихикает.
Стаканыч,
сидя на кровати
по-турецки, раскладывал на одеяле старыми, почерневшими и распухшими от времени картами один из самых длинных своих пасьянсов — «двенадцать спящих дев», который он, из уважения к его сложности и числовому наименованию, раскладывал только по двунадесятым праздникам.
Сидел он
по-турецки, поджав под себя ноги.
Грябов, большой, толстый человек с очень большой головой,
сидел на песочке, поджав под себя
по-турецки ноги, и удил.
Шел к сестрам и, стесняя их, целыми часами
сидел у них на теплом кхане (лежанке).
Сидел, поджав
по-турецки ноги, мягкий, толстый, и молчал. Если начинал говорить, то в таком роде...